Троекуровский погост (Михаил Щербаков)

Буквы на камне сквозь мох да репьи. Имя, вроде, с отчеством нынче ничьи. [1] "Пётр Дормидонтович" — дальше трава. Были с прописной — стали просто слова. [1] Были в позолоте, а выцвела вся. Вглядывайся, путник, догадывайся. [1] Мрамор увесист, орнамент не скуп. То-то, знать, усопший был большой душегуб. [1] Обер-прокурор или аншеф-генерал. То-то он наотмашь казнил и карал. [2] Сколько неповинных столкнул под откос он, покуда сам лебедой не порос. [2] Сколько он, покуда в суглинок не влип, глоток перегрыз и хребтов перешиб. [2] Грыз бы и впредь, да, видать, изнемог: звание с фамилией — и тех не сберёг. Больше не кусается, даже не жужжит, он на Троекуровском погосте лежит. -> Em Доступ к погосту, обзор и обход всякому зеваке открыт круглый год. [3] Всякого туда через пустошь и лес вывезет маршрутное такси «мерседес». Вот я — зевака — хожу, не страшусь, буквы читаю и в небо кошусь. [3] Действует на небе главная власть, мечет фортуна козырную масть. Пусть пока мечет, потом разберём, много ль было шансов не стать упырём. Глянем, рассердимся: "Что за дела? Шансы велики, а вероятность мала!" С#m <- Буквы на камне, камень в траве. Прячет фортуна туза в рукаве. Пётр Дормидонтович, кто ты такой? Царство небесное, веч---ный покой. [4] По нашей-то расценке нынешней признаем сверху вниз, что даже на венок на финишный ты лавров не нагрыз. [4] Подсчитываем нынче точно мы, кто в роще первый зверь. А где была трава с цветочками, там ягоды теперь. [4] Завяла повилика сорная, сопрела белена, а выросла черника чёрная, созрела бузина. [4] Ты попусту блестел погонами, кокардами мерцал, а нынче бы хрустел мильонами, мильярдами бряцал. [4] Держался бы державной выгоды, да всё себе же в плюс. И орден бы имел за выборы, и орден за аншлюс. [4] Конечно, мировая пресса бы — поскольку не глуха — зачислила тебя в агрессоры, а ты в ответ: "Ха-ха!" [4] И всё бы на боках на глобусных чертил меж полюсов, куда ещё закинуть доблестных невидимых бойцов. [4] Такую ты изнанку понял бы, в такие вник статьи, что даже может сам не помер бы, пришили бы свои. Воздали бы, конечно, должное, хватило бы ума. И место бы нашлось надёжное для скорбного холма. Досталось бы ему украситься и камнем, и доской. Казалось бы: какая разница? И правда — никакой.