Волхонка (Михаил Щербаков)

Душа в ухабах, денег ни гроша, в мозгу помехи и морзянка. А по Волхонке марсианка проходит мимо не спеша. Её осанка вся как нервный тик, её глаза как две напасти. При ней болонка лунной масти и зонтик цвета электрик. Танцует-пляшет зонтик за плечом. Каблук подбит подковкой звонкой. И тучи реют над Волхонкой. Но марсианке нипочём. Туда, где раньше был бассейн "Москва", она не смотрит и не слышит, как всё вослед ей тяжко дышит. Включая дышащих едва. Бушует ливень, мокнет стар и млад. С неё одной вода как с гуся. Пойду в монахи постригуся. Не то влюблюся в этот ад. На Марсе жизни нет и счастья нет. А если есть покой и воля, то для чего я, чуть не воя, таращусь тоже ей вослед? Махнуть бы двести, крылья обрести и полететь за ней, курлыча. Спасти себя от паралича, неотвратимого почти. Но ни гроша, ни спирта, вот беда. И как взлетишь, когда не птица? Пойти в бассейне утопиться? Так он закопан навсегда! Сидел бы дома, ел бы свой творог, с самим собой играл бы в нарды. Но дёрнул чёрт за бакенбарды -- и на Волхонку отволок. Зачем не форвард я из ЦСКА? Зачем родился не в Гонконге? Идёт вакханка по Волхонке. Уже Остоженка близка. Вон Юго-Запад с горки подмигнул, Gaudeamus, alma mater, где столько раз, ища фарватер, я заблуждался и тонул... А каблучок подковкой -- звяк-звяк-звяк. Волхонка в двух вершках от ада. Болонка держится как надо. А марсианка ещё как! Одна надежда, что вот-вот с высот, разрезав чёрный свод небесный, в неё ударит свет отвесный. И содрогнётся чёрный свод. Вот-вот.